Несмотря на соседство Королевской оперы «Ковент-Гарден», принадлежащей к пятерке топовых театров мира, АНО не потерялась на ее фоне – у театра всегда было свое лицо, свой репертуар, свои звезды. Список дирижеров и режиссеров, сотрудничавших в разные годы с этим театром, впечатляет, немало и вокалистов – настоящих оперных звезд выступало на его сцене. В отличие от консервативного до известной степени «Ковент-Гардена», АНО всегда отличалась большей свободой и смелостью своих репертуарных предпочтений, а также тем, что ориентирована на широкую, не такую элитарную публику как Королевская опера. Это выражается и в большей демократичности цен на билеты, и в том, что почти все спектакли АНО идут на английском языке.
Настоящий раритет для российского меломана – лучшая опера Жана-Филиппа Рамо «Кастор и Поллукс». В России оперную музыку Рамо исполняют крайне редко, единичные обращения к ней носят характер сенсации (например, недавний филармонический концерт Т. Курентзиса в Москве). Как и принято сейчас повсеместно, «Кастор и Поллукс» – совместная работа АНО и берлинской «Комише-опер». На ее постановку в АНО был приглашен австралийский режиссер Барри Коски, дебютирующий ею в лондонском театре.
В 2009 году в рамках Чеховского театрального фестиваля в Москве был показан спектакль «Навигатор», названный в афише оперой, но, по сути, к этому жанру никакого отношения не имеющий. И само произведение, и его постановка оказались существенным испытанием для нервной системы всех, пришедших тогда в зал Мастерской П. Фоменко, на сцене которой давали это «нечто». Режиссер Барри Коски.
Явленному в «Навигаторе» методу Коски остался верен и в постановке барочной оперы. Главную свою задачу режиссер видит в том, чтобы показать на сцене как можно больше некрасивых, неприятных вещей, вызывая у зрителя почти тошнотворную реакцию. Возможно, это метод стоит назвать шоковой терапией, но шок вы получаете, столкнувшись с методом Коски лишь впервые. Уже во второй раз шока не получается – в определенной степени вы уже готовы к тому, чего можно ожидать от провокатора Коски, а раз так, то и эффект становится значительно меньшим.
Апологеты современной режоперы, типа Алексея Парина, вынуждены признать, что Коски делает скучные спектакли: его «откровения» попадают в цель только однажды, «по первости», а все последующие встречи можно охарактеризовать словом «маета», когда сидя в зале, не знаешь, куда себя деть – настолько нудное зрелище разворачивается на сцене. Как справедливо говорится, все познается в сравнении: поделки наших доморощенных «гениев» типа Серебренникова, Чернякова и Бархатова хотя бы смотреть занимательно, от Коски же просто сводит скулы.
Сцена АНО зашита светлыми деревянными панелями – наподобие тех, что оформляют Светлановский зал ММДМ (художница Кэтрин Ли Тэг). Посреди сцены насыпан огромный холм из настоящего чернозема: в его многочисленных воронках время от времени скрываются спускающиеся в преисподнюю герои, через них же они вновь возвращаются на свет божий. В этом глухо закрытом параллелепипеде бродят малосимпастичные личности: разряженные в яркие и безвкусные платья, словно дешевые проститутки, сестры-соперницы Телаира (в малиновом) и Феба (в кричаще зеленом), борющиеся за любовь Кастора, одного из братьев-близнецов; в офисных двойках сами братья – бородатый растрепанный неформал Кастор и аккуратный, выбритый и зализанный Поллукс; хор и миманс, одетые вопреки своей половой принадлежности – дамы в брючные костюмы, а кавалеры в юбки. У массовки цветовая гамма одежд «пионерская» - белый верх, черный низ, что, видимо, призвано подчеркнуть их заурядность и серость. Есть еще пара «забавных» персонажей. Юпитер в цилиндре с черной вуалью, символизирующей не то слепоту, не то беспристрастность верховного божества, и Меркурий в современном деловом костюме, но зато с настоящими белыми крыльями и с окровавленными, в грязных бинтах ступнями (видимо, режиссер вспомнил о хромоте Гермеса).
Castor and Pollux Trailer
Примечательна постановка тремя моментами. Во-первых, эксцентричной пластикой артистов, которые конвульсивно дергаются на протяжении всей оперы, бегают по сцене на огромных скоростях (изрядно сбивая себе дыхание) и с грохотом, что называется «со всей дури», лупят по деревянным панелям стен. Во-вторых, какой-то из смыслов античного мифа (какой именно – режиссеру внятно донести до публики не удалось) передан оригинальной метафорой: некоторые артисты хора и миманса женского пола, в определенный момент переодетые из брючных костюмов в детсадовские голубые платья, задирают подол и начинают медленно стягивать с себя трусы, причем процесс этот занимает много времени, поскольку трусов на них надето очень много – снимая розовые, артистка оказывается в голубых, снимая голубые – в черных и т.д. Этот восхитительный визуальный «лейтмотив» повторяется в спектакле многократно. В-третьих, в ключевой сцене оперы миманс обоего пола обнажается совершенно: в течение долго времени после этого публике предлагается созерцать голых статистов, внешние данные далеко не всех из которых способны принести эстетическое удовольствие или хотя бы вызвать заинтересованность.
Если же оставить за скобками эти три «находки», то не остается ничего – спектакль невыразительный, скучный и муторный. Миф о божественных братья рассказан с претензией на оригинальность, но на поверку оказывается банальной бездарностью и откровенной тягомотиной.
Музыкальная сторона действа на несколько порядков выше постановочной, хотя и здесь откровений не наблюдалось. Безупречный вокал демонстрируют лишь двое – мягкий, культурный, даже изысканный баритон Родерик Вильямс (Поллукс) и столь же приятный бас Генри Уэддингтон (Юпитер). Звучный тенор Аллана Клейтона (Кастор) слишком прямолинеен и напряжен. Из дам лучшей была Софи Беван (Телаира), хотя и ее голос не отличается необходимым барочным изяществом, ее же оппонент Лаура Татулеску (Феба) вообще демонстрировала слабый вокал, неустойчивый верх, дрожащую середину. Хорошо знакомый Москве (концертные исполнения гайдновского «Орфея», «Актеона» Шарпантье и «Дидоны и Энея» Пёрселла) тенор Эд Лайон (Меркурий) пел ярко и экспрессивно, но сам голос солиста совершенно ординарный и неинтересный.
Оркестр АНО под управлением Кристиана Кёрнина очень бережно, элегантно подает замечательную, красивую, хотя местами и несколько затянутую музыку классика барочной оперы – именно игра инструментального коллектива стала безусловным плюсом, самой сильной стороной всей постановки.
Английская национальная опера – театр контрастов!
Journal information