Мы прилетели в Дублин, но надолго в ирландской столице не задержались, почти сразу же отправились дальше. В городе есть на что посмотреть, но цель у нашей поездки была другая – мы собирались отправиться в глубь острова, к океану, пересечь всю Ирландию насквозь.

Замок с привидениями. «Гляди, вот здесь она появилась. Прозрачная, как полиэтиленовый пакет». Шон, хозяин замка, закуривает трубку и со значением смотрит в угол каминного зала. Там стоят потертая арфа и комод с посудой. «Бедная девочка, жалко ее, стонет, мучается», – качает головой Шон.
Старинный замок Лип – пожалуй, самый известный замок с привидениями в Ирландии. Каждый год сюда приезжают журналисты в поисках захватывающих историй. На youtube можно найти множество роликов – там Шон, сидя с трубкой у камина, рассказывает посетителям о привидениях, которых он на днях встретил на кухне или в гостиной. «За вами, получается, все время следят потусторонние силы. Тяжело, да?» – участливо спрашиваю я. Шон стоически пожимает плечами: «Нелегко, нелегко... Но я привык».

В замке уютно, щелкают дрова, висит голова оленя, повсюду разложены подчеркнуто несовременные вещи: тусклые бронзовые подсвечники, потрескавшаяся шкатулка, этажерка на тонких ножках, книги, судя по корешкам, тоже откуда-то из позапрошлого века. «Я собираю весь антиквариат в окрестностях», – поясняет Шон. Замок он купил в начале 1990-х: «Стоил какие-то смешные деньги». Шон ведет меня на второй этаж: «Тут вкладывать и вкладывать, а средств сейчас нет... Стену вот нужно восстанавливать. А здесь вообще электричество еще год назад собирался провести – руки не доходят». Из комнаты узкий ход ведет в какое-то крошечное помещение, где из обстановки – каменные стены, ветки, зачем-то сваленные в углу, а еще дырка в стене, она ведет прямо во двор. Если поглядеть в эту дырку, сразу становится ясно, что второй половине замка тоже требуется серьезный ремонт – эта часть строения разрушена так, словно ее в течение недели атаковала конница и отряд спецназовцев с базуками. «Кстати, есть версия, что на месте, где сейчас стоит замок, было поселение друидов», – кричит снизу Шон и зовет пить чай.

За столом Шон рассказывает кучу историй о замке. Сюжеты в основном завершаются так: «Ну и они его убили тут». Или же: «А потом он покончил с собой вот тут, прямо у этажерки». С XV века таких историй о замке накопилось множество. По словам Шона, самые кровожадные владельцы – клан О’Кэрролов. «У них был даже специальный каменный подвал, куда они трупы сбрасывали», – рассказывает Шон и накладывает себе в тарелку порцию ирландского рагу.

По его словам, в 1920-х годах замок пустовал, потом его купили новые владельцы, вызвали священников, которые вроде бы очистили помещение от нечистой силы. «Но, видимо, что-то все-таки осталось», – удовлетворенно замечает Шон. И рассказывает историю, как он, занимаясь ремонтом, залез куда-то высоко под потолок. Тут же одно из привидений отодвинуло ему лестницу. «Ну и что мне оставалось делать? – разводит руками Шон. – Прыгать пришлось, даже ногу повредил».
Горы Уиклоу: суровые волкодавы. Услышав все о привидениях, на нашем Land Rover Evoque мы едем дальше – к горам Уиклоу. На узкую дорогу регулярно выбегают козы, с наглым видом встают посередине трассы, на гудок реагируют пренебрежительно.
«Смотри, клейма нет, это дикие. Уходите с дороги, черти!» – кричит в окно Кахал, местный житель, который вызвался сопровождать нас в поездке. По пути мы успели многое узнать о нем: Кахалу 56 лет, он водитель автобуса, любит Фредди Меркьюри за голос, от овсяного печенья у него аллергия. Ну а в горах Уиклоу у Кахала дом, где он жил, когда был совсем маленький. «Игрушки меня и не интересовали. Я пытался строить из камней монументальные замки. Мама волновалась – думала, я отдавлю себе все пальцы», – ностальгирует наш проводник.

Камней в округе действительно много – все здесь усыпано ими, из земли тут и там торчат каменные глыбы, над которыми нависает свинцовое небо. Со всех сторон тянутся горы, раскрашенные в приглушенные зелено-серые цвета. Дождь сначала падает сплошной стеной, а потом резко прекращается, словно где-то нажали кнопку. Мы вылезаем из машин на краю обрыва, внизу шумит река. «Очень типичная для Ирландии погода, – поясняет Кахал. – Пойдешь, бывало, на свидание, солнце сияет, романтика... А через минуту бежишь с подружкой куда-нибудь под крышу, словно за тобой динозавр гонится».

Горы Уиклоу образовались почти 500 миллионов лет назад и протянулись вдоль трех графств Ирландии. Кахал указывает куда-то вбок, где возвышается гора, похожая на огромный серый бисквит. «Это Лугнакуилла, одна из самых больших гор в Ирландии, почти километр высотой. Кстати, где-то среди этих пейзажей Мэл Гибсон снимал свое «Храброе сердце». «Я даже со съемочной группой тут тусовался», – гордо сообщает наш проводник. Далее Кахал рассказывает длинную историю, из которой становится ясно, что для знающего человека ночью найти в горах виски – не проблема. «Тут главное – людей нужных знать», – подмигивает Кахал. Из кустов внезапно выходят четыре собаки – мохнатые, огромные. Промокшие и унылые. За животными бредет мужчина в черном плаще, похожий на секретного агента. «Меня зовут Брайан. Если вы журналисты, то срочно фотографируйте собак. Таких потом нигде не найдете», – заявляет он сразу после короткого знакомства. Оказывается, что мохнатые гиганты – королевские волкодавы, национальная гордость Ирландии. «Весят по 60 килограммов. Я их с 80-х годов развожу», – с достоинством сообщает нам владелец собак и выдает небольшую историческую справку. Оказывается, кельты держали волкодавов еще в I веке, тогда порода была известна под именем «ку-чулайн». Аизображение волкодава когда-то даже можно было увидеть на королевском гербе Ирландии – вместе с трилистником и арфой. «Потрясающее животное – дома нежный, как хомячок, а если какая ситуация серьезная – разорвет в клочья. Давай, погладь, не бойся», – настойчиво просит Брайан.

Утесы Мохер: ветер и скалы. В графство Клэр мы въезжаем утром, двигаемся сквозь городок Лимерик и добираемся до Атлантического океана. Утесы Мохер похожи на монументальные каменные небоскребы, о которые бьются океанические волны. Мы идем по дороге к вершине утеса. Сильный ветер с дождем настойчиво спихивает в море, сдувает рюкзак. Шапку приходится придерживать рукой. «Птиц видишь?» – заводит светский разговор проводник Кахал, указывая куда-то вдаль. Хотя какие птицы – вокруг туман и тучи. «Нет, Кахал, я не вижу птиц», – мрачно отвечаю я и ловлю в воздухе перчатку, которая, видимо, собралась мигрировать в теплые страны. «А они есть! Есть тут птицы, куча!» – торжествующе восклицает Кахал и рассказывает, что на утесах Мохер живет примерно 30 000 пернатых. Мы идем дальше. Ветер не унимается, но справа нас теперь надежно прикрывает забор из каменных плит. «А... про... Сии... Ква... На!..» – кричит Кахал, заглушая стихию, и явно ждет ответа. Я вежливо киваю. Чуть позже оказывается, что проводник рассказал нам про этот каменный забор — он сделан из сланцевых плит, найденных тут же, в окрестностях. Строительных материалов не было – и ирландцы вовсю использовали такие плиты, делали из них, например, заборы и дома. Кахал дружески хлопает по фрагменту забора – на каменной поверхности виднеется невнятный отпечаток: «Видали? Это, я так понял, доисторический угорь. Тут везде отпечатки жителей древнего моря. Круче любого граффити, смотри». Пока мы идем дальше, Кахал рассказывает, что забор построил Корнелиус О’Брайан, местный политический деятель XIX века. «А то тут реально люди в океан падают. Сам видишь, какой ветер», – поясняет проводник. Чуть позже на пути нам попадется дорожный знак, на котором изображен человек, прыгающий с обрыва. «Тут на утесах и мемориальная доска в память о погибших есть, потом покажу», – говорит Кахал. А через какое-то время нам на дороге встретился человек в форме Ирландской береговой охраны – спасатель. Вид у него крайне серьезный, он строго осматривает горизонт, подозрительно косится на тучу. Я пытаюсь выяснить у него, много ли людей сваливаются в пропасть. Спасатель глядит на меня, как на сланцевую плиту, и коротко отвечает сквозь ветер: «М... Ки... Отно». Как удается позже выяснить, это значит «хватает». Получив информацию из официальных источников и узнав, что в окрестностях круглосуточно дежурит около 20 спасателей, мы идем дальше. И наконец оказываемся почти на самой вершине. Тут забора нет, и Кахал с довольным видом предлагает подойти ближе к обрыву. Я осторожно сажусь на краю: волны внизу устроили жестокую драку, летят брызги. Недалеко от меня на утес улегся японец, он делает снимки, крепко обхватив руками фотоаппарат. В честь покорения вершины Кахал протягивает бутерброд, колбаса немедленно улетает в океан. «Ээээ... Погляди-ка вон туда, видишь?» – старается сменить тему проводник и указывает рукой куда-то в сторону холмов. «Птицы?» – с готовностью интересуюсь я. «Дольмен Пулнаброн! Есть версия, что он старше египетских пирамид – его построили примерно между 4200 и 2900 годами до нашей эры», – делится информацией Кахал, пока колбаса от бутерброда летит вниз, в пучину Атлантического океана. По его словам, археологи нашли внутри останки нескольких десятков человек – детей и взрослых. «Там еще каменный топор обнаружили, наконечники стрел... Ладно, пойдем, я тебе еще башню покажу», – говорит Кахал и ведет меня к каменному строению, которое возвышается прямо над обрывом. «Это башня О’Брайана, ее построили в XIX веке», – авторитетно сообщает Кахал. Перед башней стоят несколько китайских туристов и ловят потоки воздуха – оказывается, при местном ветре можно вполне ложиться прямо на воздух – и не упадешь. «Ха-ха, погляди-ка!» – с восторгом кивают мне туристы и предлагают присоединиться. Минут десять мы старательно ложимся на ветер, потом Кахал протягивает бутерброд с сыром, сжимая его в руке, как трепыхающуюся синицу. Из-за туч на секунду выглядывает застенчивое ирландское солнце.

Коннемара: пони и торфяные болота. Что дороги в Ирландии узкие, а движение левостороннее – понимаешь быстро, по звуку. Поначалу я ехал осторожно, с опаской глядя, как местные жители проносятся мимо друг друга, едва не задевая зеркалами. «Ничего, скоро расслабишься, привыкнешь!» – успокаивает меня Кахал. Через какое-то время я действительно расслабился. И почти сразу услышал громкий стук: в окне заднего вида показался удаляющийся автомобиль, а мое правое зеркало печально висело на проводах. «Да забей! Тут у всех зеркала побитые, видишь, он даже не остановился. Сам испугался, наверное», – машет рукой Кахал.

Мы едем дальше – в местность, которую ирландцы называют Коннемара, на западе графства Голуэй. Сюда входит полуостров между бухтой Киллари и заливом Килкиран. По пути останавливаемся в небольшой деревушке, где живет знакомый Кахала – Брайан. «Подбросим его, ладно?» – просит Кахал. В машину забирается мужчина с окладистой бородой и развевающимися черными волосами. Вид у него демонический, когда разговариваешь с Брайаном, кажется, что через минуту он поразит тебя молнией или предложит продать душу.
«В юности Брайан играл в дублинском театре», – рассказывает Кахал. Потом, впрочем, культурологический пафос беседы несколько снижается и они начинают обсуждать свою знакомую Мэри, которая собралась развестись с мужем, чем вызвала недовольство армады родственников. «Ты в курсе, что в Ирландии разводы разрешили только в 1995 году?» – хлопает меня Кахал по плечу. По его словам, даже после этого ирландцы не стремятся разрывать узы брака – в газетах пишут, что из 1000 пар разводится лишь одна. Брайан при этих словах делает гримасу отчаяния – сразу видно влияние дублинского театра. «Он со своей женой уже 26 лет», – доверительно шепчет мне Кахал.

За окном мелькают луга, где-то вдалеке виднеется большое озеро. Мой проводник рассказывает, что львиную часть Коннемары занимают болота. «Тут добывают торф. А еще – знаменитый коннемарский мрамор... Ах ты, дрянь!» – внезапно кричит Кахал. На дорогу впереди выскочило несколько десятков овец. Похоже на маленькую армию. Я сигналю, но животные лишь смотрят на машину с укором, а некоторые вообще повернулись задом. В итоге овец разгоняет Кахал – машет руками, кричит, толкает: животные нехотя теснятся к обочине, и мы проезжаем. «В Ирландии около восьми миллионов овец, прикинь? – говорит мне позже проводник. – По две на каждого жителя получается». По его словам, хозяева животных обязательно клеймят овец, причем используют только две краски, голубую и розовую. «У каждого овцевода свое хитрое клеймо – виртуозная завитушка», – с жаром рассказывает Кахал.
Вскоре мы подъезжаем к дому Брайана – трехэтажному особняку, стоящему между двумя холмами. Хозяин просит зайти на минутку и ведет на задний двор – там, в конюшне, выкрашенной в белый цвет, стоят четыре лошади. Брайан смотрит на них, как на детей, которые только что принесли из школы дневники с блестящими отметками. «Все понимают, все знают. Я их хорошо кормлю — до 30 лет будут жить, обещаю», – делится он. Брайан рассказывает, что разводит пони уже лет двадцать. «Это пони коннемара, ирландская порода, самая рослая из всех пони», – комментирует Кахал.
Когда мы прощаемся с Брайаном и едем дальше, Кахал рассказывает, что очень важное ирландское событие – «Шоу коннемарских пони» проходит каждый год. Причем важное как для животноводства, так и в личном плане – для Кахала. «Я вот что тебе расскажу – год назад на этом шоу со своей подругой познакомился, она ветеринар, очень, кстати, уважаемый у нас. Но жениться я не спешу», – хитро подмигивает мне Кахал.
Клифден и бубен для президента. Конец путешествия близок, пора поворачивать назад. Мы проезжаем городок Клифден и останавливаемся в рыбацкой деревушке Раундстоун. На здании вывеска – Roundstone Music Craft & Fashion Shop. Внутри по стенам гроздьями висят барабаны и бубны. Навстречу выбегает хозяин и строго бурчит Кахалу: «Ты мне когда культиватор отдашь?» Кахал с достоинством отвечает, что у него нет времени. «Видишь – с журналистами вожусь?» – вздыхает Кахал и объясняет мне, что Ирландия – маленькая страна и годам к сорока все друг друга знают. Хозяин лавки Малах лезет куда-то под стол и достает бубен. «Вообще-то это называется бойран – старинный ирландский музыкальный инструмент. Я их сам делаю. Тут все важно – кожа, пропитка – у меня свои секреты. Даже не спрашивайте, какие. Я не скажу», – говорит он и смотрит с прищуром, словно я пытаюсь выяснить его тайну. По словам Малаха, в прошлом году к нему обратилось американское посольство. «Малах, сделай бубен для Барака Обамы!» Я и сделал». Хозяин лавки с гордостью показывает фото – там изображен бубен с надписью Obama. Чуть позже мы садимся в машины и отправляемся в обратный путь – в Дублин: солнце привычно украдкой выглядывает из-за туч, а на дорогу то и дело выбегают овцы.
Текст: Антон Зоркин
National Geographic
Еще интересное:
- Éire - Ирландские пословицы и поговорки
- День святого Патрика
- Коты в Ирландии
- Ирландские сувениры
- Легенды кельтов
Journal information